Сразу после родов нас со Степой разлучили. Его увели в детскую больницу выхаживать, а меня оставили в роддоме с тяжелыми мыслями, что такие сложности при рождении не могут пройти бесследно для малыша и с мольбами о том, чтобы беда прошла нас стороной. Через три недели я впервые увидела своего ребенка. Мы привезли его домой, думали, что все самое страшное позади. Но это было не так.
В 2,5 месяца Степа начал поднимать голову, лежа на животе. Я все ждала, что вот-вот он начнет ее держать, но этого не произошло ни в 3, ни в 4 месяца, не держит он ее и до сих пор. в 3,5 месяца мы научили его кушать, до этого приходилось кормить через зонд. В 5 месяцев мы прошли первый курс лечения в нашей детской больнице. Но результатов не было. Тогда я решила, что нельзя сидеть сложа руки, надо бороться за ребенка, искать те методы, которые помогут моему сыну встать на ноги. Меня очень ободряло, что Степка меня в этом поддерживал. Я разговаривала с ним, но как бы сама с собой, твердила: «Надо! Надо! Надо!», а он улыбался мне в ответ.
В психическом плане развитие шло быстрее. Степа узнавал близких, смеялся, когда с ним разговаривали. Любил смотреть книжки с картинками, а когда я рассказывала ему сказки и стихи — «мурклыкал» в такт моему голосу, и даже подсказывал, если я забывала. Это вселило в меня еще большую надежду: значит, могу рассчитывать не только на себя, но и на него, он тоже будет стараться стать здоровым.
Я очень хочу помочь своему ребенку. Но если мы будем лечить его только по месту жительства, и рассчитывать на государственные гарантии, то шансов встать на ноги у него практически нет. Очень прошу помочь мне в оплате курса лечения в клинике профессора Козявкина в Трускавце. За него необходимо заплатить 2 040 евро, у нашей семьи таких денег нет.