Диагноз: тугоухость. Слышать Матвей начал только в годовалом возрасте, когда ему провели кохлеарную имплантацию на одном ушке. Через год подключили и второе. Сейчас мальчику 3 года, но его речь далека от нормы. И если ничего не делать, такой она и останется. Вы помогли оплатить для Матвея курс слухоречевой реабилитации, которая поможет ребенку начать говорить как его ровесники. Семья не в силах собрать 180 000 рублей на это лечение. Огромное спасибо за то, что пришли на помощь!
Курс речевой реабилитации для Матвея оплачен! Огромное спасибо всем, кто пришел на помощь мальчику! Специалисты центра, где ждут Матвея, помогли заговорить уже многим детям, перенесшим кохлеарную имплантацию. Мы верим, что скоро и Матвей порадует нас своими словами и предложениями!
Не перестаем благодарить газету «Комсомольская правда», Ярославу Танькову — журналиста и автора статей о наших подопечных, и, конечно, откликнувшихся читателей издания за помощь Матвею. Материал о мальчике вышел в воскресенье, мы уже получаем отклик. Надеемся, что помочь ребенку попасть на реабилитацию получится быстрее!
Из письма мамы:
На первый взгляд, все шло хорошо: высокие показатели при рождении, скрининг на слух пройден, и вот мы с Матвеем дома... Казалось, причин для беспокойства нет. Но Матвей просто спокойно лежал, не реагируя на неожиданные, громкие звуки, и мы заподозрили, что что-то не так. Подозрения наши подтвердились на первом же плановом осмотре в поликлинике, а после и питерскими специалистами — наш малыш живет в полной тишине и нас не слышит. Осознать это было трудно. Мы искали причины, мучились вопросами, почему именно мы, почему это случилось именно с нашим ребенком. Потом взяли себя в руки — нужно было действовать, чтобы все исправить. И мы стали готовиться к кохлеарной имплантации.
Это счастье, что такая возможность, — восстановить слух у глухого от рождения ребенка, — есть. Что родителям было к чему готовиться, а не пришлось смириться с тем, что их сын никогда не сможет слышать и жить полноценной жизнью. Еще десяток лет назад такого шанса у детей не было. А сейчас...
Сейчас Матвей растет веселым и смышленым ребенком. Он умеет заливисто смеяться, любит слушать сказки и детские песенки, любит, когда мама поет ему колыбельные. Но общается он с родителями пока прикосновениями. Одно касание руки значит, что ему что-то нужно, несколько — что малыш в нетерпении получить желаемое. Свои жесты Матвей подкрепляет звуками, слогами и даже отдельными словами, но его речь далека от нормы. Она так и не «запустилась» после того, как мальчик начал слышать. А вот этому уже есть вполне конкретное объяснение.
Развитие речи ребенка после восстановления слуха отличается от того же процесса у ребенка, который слышал с самого рождения. Новорожденный постигает звуки постепенно, по мере готовности головного мозга воспринимать их, и так же постепенно учится их произносить, через «гуление», через подражание. После кохлеарной имплантации такой постепенности добиться невозможно. Все звучание окружающего мира — оно с ребенком сразу после включения и настройки процессора, основные этапы развития речи пропущены, и ребенку трудно самостоятельно осваивать слова и понятия без помощи специалистов.
Но специалистов таких очень мало — всего несколько центров, которые в основном располагаются в Москве и Питере, а бесплатный всего один, и попасть туда на полный курс лечения почти невозможно.
Матвей, если бы мог говорить, рос бы общительным мальчиком. Он тянется к детям, жаждет их внимания, но его не понимают. Его прикосновения часто воспринимают как агрессию. Родители с грустью видят, что их ребенок начинает замыкаться, все больше времени проводит в играх с самим собой, он один даже в толпе детей. И эта изоляции тоже сказывается на его развитии. Но поделать они ничего не могут. Платный курс лечения, на котором Матвей мог бы освоить речь, а его родители получилить рекомендации, как заниматься с сыном дома, стоит 180 000 рублей. Таких средств у семьи нет.
Семье сейчас очень нужна поддержка. Ребенку нужны эти занятия, но доход в семье небольшой. Мама Матвея не может выйти на работу, пока сын нуждается в опеке и не может посещать детский сад. Зарплата папы — 20 000 рублей, есть еще пособия. Но все это — очень мало, чтобы оплачивать такое дорогостоящее лечение. А действовать все еще надо. Иначе Матвей не научится общаться, не сможет пойти в обычную школу, останется в одиночестве, несмотря на операцию и вживленный в ухо очень дорогой прибор. Потому что все это бесполезно без реабилитации. Пожалуйста, помогите!
